Я жду, исполненный укоров:

Но не веселую жену

Для задушевных разговоров

О том, что было в старину.



И не любовницу: мне скучен

Прерывный шепот, томный взгляд, -

И к упоеньям я приучен,

И к мукам, горше во сто крат.



Я жду товарища, от Бога

В веках дарованного мне,

За то, что я томился много

По вышине и тишине.



И как преступен он, суровый,

Коль вечность променял на час,

Принявши дерзко за оковы

Мечты связующие нас.

................................



Если это не изначальный самообман, то насколько нужно быть наивным, чтобы верить, что существует этот предначертанный огненными рунами на песке Брат по духу?

Послушай, в этом явно есть что-то ненормальное – вместо того, чтобы говорить, глядя собеседнику в глаза (ну хорошо, не в глаза, в сторону), вместо того, чтобы чувствовать эмоции другого человека, видеть его реакцию на твои слова – ты открываешь ВОРД!!! Еретичка.

Сидишь в одиночестве, получая удовольствие и от выплескивания несказавшегося и никогда не скажущегося, и просто от прикосновения пальцев к клавишам. Хочешь курить. Да, на это тоже стоит обратить внимание – ты хочешь курить. Причины этого не важны, есть сам факт.

Все больше ненавидишь поднимать телефонную трубку, встречать знакомых, которым с тобой по пути. Визиты выбивают тебя из колеи настолько, что и ребенок обратит внимание на твое неадекватное поведение. С наслаждением думаешь о предстоящей возможности остаться в полном одиночестве. О, мечты, мечты, что кому-то будет тебя не хватать, что кому-то были важны твои слова – бросьте, не надо шутить так жестоко.

Сады моей души всегда узорны,

В них ветры так свежи и тиховейны,

В них золотой песок и мрамор черный,

Глубокие, прозрачные бассейны.

Я не смотрю на мир бегущих линий,

Мои мечты лишь вечному покорны.

Пускай сирокко бесится в пустыне,

Сады моей души всегда узорны.

А потом само собой ALT+F4 и «Нет».

Всерьез мечтаю о чем-либо, что позволит мне не спать ближайшие трое суток и расширить сознание до понимания стихов Н.С. Гумилева,а следовательно и до способности их многословно и не совсем ахинейно анализировать.

Отдельное спасибо и пожелание всяческих благ, мля, Павлу Лукницкому, который не жалея подметок бегал по совейским прокуратурам, и благодаря которому Гумилева реабилитировали уже в 1989 году, иначе книг по творчеству Николая Стефановича и вовсе бы не было.

Пользуясь случаем, хочу передать привет июлю, там меня ждет Жись.

Благодарю за внимание.

P.S. Что жил - все зря.

Легкость в мыслях необыкновенная...

Глаза Лика горели хищным огнем, рука не была сложена щепотью, а, отведенная для удара, придавала еще большую свирепости облику Агнца.

Припухшие губы Марии криво усмехались,а пальцы, унизанные перстнями, небрежно придерживали покрывало, не скрывающее белоснежной плоти.

Жирный младенец всплескивал пухлыми ручками с перепонками между пальцев и, зажмурившись, широко раскрывал рот в плаче.

Двенадцать красноносых, пузатых мужичков, с огромными кошелями, в плащах, подбитых горностаем, увлеченно резались в двадцать одно.

...Вихрастый подмастерье исподлобья глядел на опешившего Мастера...

Мое милое создание, ты уверено, что можно доверять дедовским методам и затасканным легендам? Ты действительно веришь, что осиновым колом тебя удастся убить?

*мучительно вглядываясь в зеркало*

Он весь-сверкающая хрустальная фигурка. Его глаза напоминают тебе калейдоскоп, в котором ты никак не успеваешь разглядеть узор. Глаза как ртуть. Тёплая, зовущая ртуть. Иногда тебе хочется окунуться в это тепло, но ты помнишь, что хрусталь разобьётся в тот же день и ты потеряешь больше, чем найдёшь. Поэтому - нельзя.

Это твое наказание за все мыслимые и несовершённые грехи. Каждое утро блаженное забытье сменяется китайской пыткой. На твою макушку, начинающую лысеть от большого ума, капают холодные капли-секунды. Неумолимо трескают тебя по темечку в скучном ритме и зовут в дали-далекие, гду мудрость человеческую раскладывают по огромным чемоданам и переправляют на вокзалы.

Получая свободу, мы пускаемся в безрассудства. Безрассудствуя, мы купаемся в роскоши. Прыгаем под дождём из золотых монеток и, разевая рот в улыбке, кричим: "Ещё! Ещё! Больше!".

Роскошь общения, похожего на золотой дождь. Золото превращается в мёд и патоку и мы начинаем сходить с ума. Брызги попадают на облака, сидящие в них ангелы хлопают в ладоши.

Неожиданно появляется Кто-то с маленькими злыми глазками. Глупые дети радуются, счастливо улыбаясь, искрясь удивлением. Мерзко хихикая и глубокомысленно кхмыкая Кто-то вытаскивает припасённую ложку, собственноручно отлитую в одной из местных пустынь, и отравляет наш мёд. Мы жаждем шоколада и гармонии.

(Ты объедаешься конфетами и глохнешь от музыки.)

Хорошенько поискав на дне, вылавливаем каплю солнца из бочки, не затуманенную черными разводами Чьей-то злости. Нам осталось золото воспоминаний. Наверно, навсегда. Только спрятать его надо бы получше.

Некоторые находили Речной Поселок прекрасным; многие туда стремились и счастливы были те, кого Поселок принимал. Попасть туда было несложно, задержаться подольше - трудно, а стать там своим - невозможно. На чужаков смотрят насмешливо и свысока. Ходили легенды, что давно, ещё до Древних, пришел в Поселок мальчик с высоким лбом и пытливым взглядом. Его Дар признали быстро, многое от него ожидали и многого дождались. Он разрушил старый собор и построил новый, с тремя шпилями, развесил в нем собственноручно написанные иконы, сомнительного, впрочем, изящества, и совершил ещё немало великих деяний.